Словно кадры киноленты

 Так удивительно, что киногерои живут среди нас, а картинки из их жизни — словно кадры доброго кино о Главном, смысл которого понятен во все времена.  

С этой парой нас познакомили друзья семьи: 60-летие счастливого союза Слугины отметили в августе на любимой даче — в компании верных соратников по научной работе и давних друзей.

«Весна, длиною в 60 лет…»  — так описывали свои отношения «молодожены», говоря друг с другом стихотворными строками. Нелюбители пафосных слов, они, как прежде, романтики до глубины души.

Потому и торжество для них — с маршем Мендельсона и повторными клятвами влюбленных — должно было стать сюрпризом: друзья решились организовать его в Нижегородском Доме бракосочетания ближе к зиме. Для послевоенной молодежи новогодняя пора была чем-то особенным…

Дети войны

6-летняя москвичка Клава елку 1941 года бережно хранила в сердце, по-детски лелея мечту, что скоро, совсем скоро, все плохое закончится, и они будут счастливы… вместе… дома…

Летом того года она впервые услышала вой сирены и грохот бомбежки. В один час их с мамой, бабушкой и младшей сестренкой «сорвали» с места. Перрон, толпа, глухой вагон и долгая дорога в неизвестность. Детей и стариков эвакуировали из Москвы в глубокий тыл — в Башкирию.

В глухой деревеньке среди десятков таких же беженцев мама, носившая под сердцем маленького братика, совершила на глазах у девочки настоящий женский подвиг. Холодной зимой 42-го, на последних месяцах беременности она исходила окрестные селенья, пытаясь обменять «столичные тряпки» на бесценную крупу. Голодные волки, обмороженные тела, роды в избе, полной чужих людей и испуганных детей… Эта женщина сумела уберечь свою семью от голодной смерти и вернула детям теплый дом.

В Казани, куда составами перебросили завод отца, скоро нашлось место и для них. Семья воссоединилась. Но любимого папу дети видели лишь набегами — с конвейера московской «Горбушки» (московского авиационного завода им. Горбунова) безостановочно сходили новые бомбардировщики Туполева, отец отвечал за качество продукции. Его отпускали раз в неделю «помыться», а он нес за пазухой детям сэкономленные рабочие пайки — гороховую кашу (мама разводила ее и варила суп на всех). На том и держались.

* * *

17-летний Сережа Слугин, студент из Омска, хорошо запомнит отмену продуктовых карточек в 1947-м.  За полмесяца до того у него украли продуктовые талоны...

Будущему ученому повезло. Вслед за помощью от родителей из сибирской глубинки (заготовками на зиму, заначками с мизерной учительской зарплаты) пришел и долгожданный для всей страны час!

…Студенты толпами валили в столовую Пединститута, хватали буханки ржаного, рвали на части, съедали до крошки и тут же неслись обратно к раздатку.  За новой буханкой хлеба… Не верилось, что можно съесть столько, сколько влезет! Что норма — в прошлом, а будущее обещает и «сладкие» деньки.

Как без сладкого, без современного комфорта, без особых перспектив на жизнь не сломился его дух, а голова осталась светлой?! Он грезил математикой и начал писать первую свою научную работу на 4 курсе, опередив сверстников на годы учебы. С «антисоветской» родословной (отец — бывший кадет, мать  — поповна) пробивался в аспирантуру.  За талантливого ученика будущему научному руководителю еще пришлось побороться, Сережу заметили сразу несколько преподавателей Казанского пединститута.

Физики и Лирики

Их поколение было свидетелем первого полета человека в космос! Они мечтали об открытиях века, а чаяния влюбленных тех лет поэтическими строчками ложились на лиричный гитарный мотив.

Эти двое встретились «на картошке».  Она — студентка-комсомолка, задорная городская девчонка, 2 курс. Физика в голове, характер и вкус — налицо…

Он — аспирант физмата, немного рассеянный, скромный приезжий паренек. Разница в возрасте оказалась ему не в помощь. Робел перед ней не по-детски, но не сдавался! Учился танцевать целый год, писал стихи о любви, колкие студенческие эпиграммы и много шутил. За юмор и настойчивость она его и полюбила. На всю жизнь.